Будем жить! - Страница 36

К оглавлению

36

Ночью девственная чистота эфира тысяча восемьсот сорокового года была нарушена работой двух расположенных на разных концах Земли мощных радиостанций.

— Привет, папа. Как дела, как урожай, забыл уж, что ты там выращиваешь, здоров ли скот, и чего там еще полагается спрашивать любящему сыну после долгой разлуки?

— Привет, болтун. Кажется, начинаются серьезные делишки. Как там твои негры? И, главное, сколько их у тебя на сегодня?

— Пап, ну ведь говорил же я, главное — не количество, а качество! Три десятка, но это такие звери, кого хошь порвут — я их тут уже пятый год гоняю. Не то что твои, блин, человеки с ружьями.

— Ладно, вот и посмотрим, чьи лучше. В общем, готовься, скоро позову. И в каком состоянии твой дирижабль, не утонет в процессе перелета?

— Если бы это был действительно приличный летательный аппарат, то я, может, и поволновался бы. Но дерьмо не тонет! Кто мне уже третий год стратоплан обещает?

— Вот как кончится эта заварушка, точно сделаю. Это если он не понадобится в процессе нее, а если вдруг — то тогда раньше. В общем, будь готов.

— Всегда готов, ваше сиятельство барин!

Глава 3
ЗНАНИЕ — СИЛА

Вы видели картину Кившенко «Военный совет в Филях»? Тогда вполне можете представить себе обстановку в малом кабинете барского особняка усадьбы Столичное теплым августовским вечером сорокового года. Правда, там, в отличие от картины, не наблюдалось Кутузова. Всяких прочих генералов тоже не было, зато наличествовали Патрик в джинсовом костюме и Сергей Конев в партикулярном платье. Икона на стене была всего одна, но на столе стоял компьютер. Вот вроде и все существенные отличия от картины, кроме, разумеется, электрического освещения, причем лампами дневного света. Но главное было точно как у художника — сейчас тут происходил военный совет.

— Вот так, значит, выглядит то, что мне удалось разузнать, — подытожил свою краткую речь Патрикеев. — А теперь надо подумать, как узнать больше. Твой тесть перед отбытием в дальние времена любезно снабдил меня кой-какими материалами по Бренчанинову, но большой ценности в этих бумагах я пока не наблюдаю. Во-первых, тут все про младшего, старший вообще не упоминается. Я даже не знаю, где он сейчас живет. А во-вторых, и на младшего тут в основном компромат, а нам он не нужен. Может, твой опыт бизнесмена подскажет, с чего тут лучше начать?

— Посмотреть можно? — поинтересовался Сергей, надевая очки. — Да, действительно… Пожалуй, надо вот что сделать. Сначала — выписать всех упоминающихся тут служащих непосредственно при сыне. Потом подумать, как, кому и сколько надо дать, чтобы он посоветовал, к кому можно обратиться для получения сведений о человеке, хоть что-нибудь знающем про отца. В общем, идти по цепочке. Так что трудность тут не в том, как узнать, а как сделать это незаметно. Вряд ли Бренчаниновы будут равнодушно смотреть на сбор сведений о себе.

— Незаметно — это значит быстро, — задумался Патрик, — то есть хвать, блиц-допрос и иди, дорогой, куда шел… Придется потренировать мужиков. Или сынулю подождать с его неграми? Пожалуй, и то и то не помешает.

— Постой, я вообще-то имел в виду несколько другое!

— Это от инерции мышления. Ну зачем, скажи на милость, давать человеку деньги, если он все равно не будет помнить, откуда они у него взялись? Это уже прямо садизм какой-то получится. А отпускать, не стерев память о допросе — идиотизм.

— Ты и это можешь?

— А чего тут особенного? Кратковременная амнезия случается у людей и без всяких вариаторов вероятности, причем не так уж и редко. Для дозированного же воздействия хватит добротности всего в пару сотен. Это вообще ерунда, даже говорить не о чем.

— Допрос будет с пристрастием? — с нейтральным выражением на лице поинтересовался Конь.

— Если пристрастием считать включенный паяльник в заднице, то нет. Но сделать талисман, от действия которого допрашиваемый будет испытывать просто неимоверные страдания всякий раз, как соврет, не так уж и трудно. И еще один, который, наоборот, будет дарить ему неземное блаженство при правдивом ответе — тоже. Ладно, тогда, пожалуй, решим так. Ты пишешь список — где кого хватать и какие вопросы задавать. Я делаю талисманы и тренирую мужиков на предмет быстрого захвата клиента. Потом прилетает сын, и мы отправляемся реализовывать наши маленькие хитрости.


Михаил Осипович Провоторов ушел из органов в самом конце девяносто третьего года, когда ему было сорок пять. Ушел сам, не дожидаясь сокращения, потому как его пригласил на работу один знакомый. Хм, знакомый… Они познакомились в конце восьмидесятых, когда Провоторов во исполнение приказа начальника вышел на кооператора Эдика Бренчанинова с целью его вербовки. Но начальник вдруг пробкой вылетел со своего места, а новый велел немедленно прекратить операцию, а перед Эдиком, если есть необходимость, даже извиниться. Но такой необходимости не было, подполковник никогда не любил грубой работы, и впечатления от их недолгого знакомства у Бренчанинова остались самые положительные. Потом Михаил Осипович через знакомых узнал, что папа Эдика работает на Старой площади чьим-то референтом и имеет очень серьезные связи, что действительно подтверждалось судьбой отдавшего приказ о вербовке его сына. Причем после развала Союза эти связи, насколько Провоторов знал, только усилились. В общем, когда Бренчанинов-младший предложил подполковнику стать начальником службы безопасности своей фирмы, тот раздумывал недолго.

Примерно через месяц после начала работы Михаил понял, что фирма Эдика держится в основном на авторитете и связях его отца, но, что интересно, официально Бренчанинов-старший уже был на пенсии и пять лет безвылазно жил на своей даче в Серебряном бору.

36