Будем жить! - Страница 59

Сквозь звон в ушах Валер с трудом расслышал вопрос начальника людов:

— Надеюсь, душевно неуравновешенные личности были только в том сарайчике? Впрочем, нам нетрудно и еще пострелять, вы только покажите куда, если не хотите, чтобы мы тут порушили лишнего, домик у вас довольно красивый. И во избежание повреждений слухового нерва могу предложить вам наушники.

— Нет, — помотал головой начинающий приходить в себя владелец поместья, — все шесть охранников были во флигеле, а больше в доме нет вооруженных людей. У нас тут в общем-то довольно тихое место. И пройдемте, пожалуйста, в дом, ни к чему нам беседовать на улице.

Валер провел гостей на второй этаж и пригласил Патрикеева в кабинет. Вместе с ним туда зашли два солдата, остальные остались в коридоре. Гость с интересом осмотрелся и начал:

— Я, собственно, посетил вас с двумя целями. Вторая — это удовлетворение моего любопытства по нескольким пунктам, но к этому мы вернемся чуть погодя. А пока в порядке реализации первой цели позвольте рассказать вам, что в действительности произошло с вашей отправленной два месяца назад экспедицией на Землю.

Вот даже как, в некотором обалдении подумал Валер, все даже хуже, чем мне представлялось. Этот дуболом ухитрился просто отдать людам четверых своих помощников, один из которых, хоть и в самых общих чертах, знаком с принципами работы активатора переноса! Но, похоже, мой гость из какой-то конкурирующей с теми людами страны или организации, и этим надо постараться воспользоваться.

— Да на здоровье, — кивнул Патрикеев с таким видом, будто только что прочитал мысли хозяина, — но, с вашего позволения, немножко попозже. Теперь моя очередь задавать вопросы. Итак, начнем со свиной сыворотки. В общих чертах я уже в курсе про эту гадость, но мне нужны подробности. И не бойтесь, что я, узнав их, воспылаю желанием сравнять с землей ваш замечательный полуостров. Это возможно только в том случае, если вы, наоборот, захотите скрыть какие-нибудь неприглядные нюансы.

— Понятно, — кивнул гость, когда хозяин кончил свой рассказ. — В общем, я и предполагал нечто подобное. Кстати, вы говорили, что у вас сохранились лабораторные журналы, начиная с самых первых опытов? Дайте их мне дня на два-три. Не беспокойтесь, ничего с ними не будет, верну в полной сохранности, просто мы не захватили с собой копировальной техники. Как, вам еще не доложили, где зона телепорта? Значит, скоро доложат, это километрах в пяти отсюда, и мы совершенно не принимали никаких мер по маскировке. Вот туда я и переброшу ваши бумаги. Теперь еще один вопрос. Насколько я понял, прыжки на Землю осуществлялись из поселка, который вы называете Мэллорновкой. Посмотрите на моей карте, правильно ли я указал его расположение. И, кстати, он назван в честь того самого Мэллорна?

— Вообще-то это не один вопрос, а два, и на оба утвердительный ответ. Да, положение указано точно. Да, поселок назван в честь того самого Мэллорна, никаких других не было. И простите, но это не вы осенью посещали Нижний под видом экспедиции с какого-то острова, интересовались историей?

— Ага, это были мы, но почему «под видом»? Мы действительно явились в Нижний прямиком с острова Возрождения. И мне в самом деле любопытно узнать, что это был за доктор Матрох и в чем заключались его заветы. Не поможете в этом деле?

Вечером незваные гости покинули поместье. Снова завыли и зарокотали летающие машины, заурчали ползающие, и земляне двинулись вниз с холма, к точке переноса. Их командир, Патрикеев, увозил с собой не только лабораторные журналы, но и три толстых папки с бумагами Тарка Тайшета, прадеда Валера и основателя их рода. А сам Валер без особого сожаления глядел на развалины флигеля. Да, охранников, конечно, жалко, и теперь еще придется тратиться на помощь их семьям. Однако установление нормальных отношений с Патрикеевым, что, кажется, удалось сделать, стоит гораздо больше. И теперь, несмотря на дурацкие действия мэллорновцев, есть повод смотреть в будущее с некоторым оптимизмом.

Возвращение в Столичное прошло в три приема — сначала вертолеты по одному, потом оба танка. Маяк пока был оставлен с наказом местным — приближаться к нему ближе чем на полкилометра можно только когда на нем загорится зеленый фонарь, а иначе сработает система самоликвидации и рванет так, что мало никому не покажется. Патрик не только собирался вернуть хозяину его бумаги, но и вовсе не исключал возможность более тесных контактов в будущем. По поводу одного из их возможных направлений он и спросил своего сына за ужином:

— Кстати, у вас в Орлеане только ты один такой кобель или еще есть?

— Я так и не понял, сколько дам у них в этом Рыму срочно нуждается в мужском внимании, — отодвинул тарелку с уткой Павел.

— Порядка трехсот, и для гарантии каждую надо покрыть по три раза. Я вообще-то не обещал, что мы сразу выполним всю программу, но на будущее это можно иметь в виду.

— Нет, столько мне одному не осилить, — хмыкнул сын, — но это дело решаемое, найдутся желающие помочь сестрам по разуму. А ты, значит, теперь садишься читать? Вон сколько бумаг привез.

— Да, пора. Завтра все документы отсканирую, верну этому Валеру оригиналы и начну помаленьку знакомиться с научным, культурным и всякими прочими наследиями агров.

— Со свиной сывороткой, она же бренчаниновская методика «гамма», все ясно, — делился Патрик с сыном через три дня. — Получается от свиньи, привитой вакциной долголетия. Повышает продолжительность жизни раза в полтора. Но при этом вероятность зачатия снижается раз в пять. И побочный эффект — дети привитых родителей особым умом не блещут. Внуки — просто дураки, правнуки — идиоты, а с шестого поколения и дальше получаются уже просто животные. Причем если привит был только один родитель, ген слабоумия наследуется с вероятностью процентов в семьдесят. Кажется, теперь я понимаю, куда в будущем делось человечество и почему попавшиеся мне на глаза его остатки столь явно не тянули на мыслителей. И, похоже, прояснилось, что такое «бета». Сыворотку долголетия у ее носителя можно отбирать двумя путями — лабораторным и операционным. Лабораторный почти не наносит вреда донору, а при операции его смерть весьма вероятна. Так вот, прививка лабораторной сывороткой, которая у Бренчанинова выходит существенно худшей, чем операционная, и называется «бетой». Но, что интересно, у доктора Матроха, которого на самом деле звали Виталий Романович Матрохин, она получалась ничуть не хуже взятой при помощи операции. Правда, в имеющихся у меня бумагах описания этой методики нет, и неизвестно, сохранилась ли она где-нибудь вообще, но она существовала, это точно.